августа
Президент РФ Владимир Путин 5 августа подписал указ, «замораживающий» в числе прочего любые сделки с долями владения в нефтегазовом проекте «Сахалин-1». Оператором проекта является Exxon Neftegaz Ltd., дочерняя компания американской ExxonMobil. Ей принадлежит 30% в проекте, у Роснефти — 20%, у японской Sodeco — 30%, у индийской ONGC Videsh Ltd. — 20%. Теперь такая структура акционеров не изменится как минимум до 31 декабря. ,
Основным рынком сбыта энергоносителей, добываемых в рамках «Сахалина-1» является Япония. Реакция Токио была быстрой, предельно аккуратной и выдержанной в нейтральных тонах: «Я думаю, мы должны прекратить торговлю долями в „Сахалине-1“ с третьими сторонами или третьими странами, — заявил на пресс-конференции 8 августа министр экономики, торговли и промышленности Японии Коити Хагиуда. — Мы будем придерживаться нашей нынешней политики, поэтому ситуация не изменится. Для нас 90% нефтяного импорта приходится на Ближний Восток, и Россия остается ценным источником закупок за пределами Ближнего Востока».
Пока неясной остается ситуация с главным акционером «Сахалин-2», оператором проекта американской ExxonMobil. Этот нефтегазовый гигант еще в марте объявил об уходе из России, а буквально 4 августа агентство Reuters сообщило о начале передачи его доли неназванному покупателю. Устранение от руководства американцами привело к падению среднесуточной добычи с 220 тыс. баррелей в сутки при стабильной работе до 10 тыс. баррелей в сутки по состоянию на 1 июля. Не исключено, что именно действия ExxonMobil ускорили подписание президентского указа.
Ранее официальный Токио выступил за сохранение участия японских компаний в консорциуме по разработке «Сахалин-2», несмотря на объявленный выход из проекта англо-голландского оператора Shell и перенос управляющей компании в российскую юрисдикцию. Почему японская сторона не желает покидать сахалинские нефтегазовые проекты, объясняет заместитель генерального директора Фонда национальной энергетической безопасности Алексей Гривач: «Для Токио это стратегически важно сразу по нескольким причинам. Японцы имеют там долгосрочные контракты, условия поставки энергоносителей для них комфортны, очень выгодная логистика. А японские компании-участники проектов еще и получают существенные дивиденды как акционеры. Кроме того, японские производители машин и оборудования имеют некоторые привилегии при поставках техники для нужд обоих сахалинских проектов. И, наконец, в Токио хорошо понимают, что „свято место пусто не бывает“, в случае ухода японских компаний их место займут конкуренты из Китая, Индии, других дружественных России стран, что может привести к переориентации поставок. Сейчас Япония получает от сахалинских проектов примерно 10% от общего объема потребляемых энергоносителей. Это много, терять такого поставщика в Токио не хотят.
Другое дело, что, как говорил известный киногерой, „сидеть на двух лошадях седалища не хватит“. Японские власти стремятся сохранить свое участие в нефтегазовых проектах на Сахалине, при этом поддерживают санкционную политику Запада по отношению к России. Им нужно привести свое отношение к нашей стране в соответствие со своими интересами либо быть честными и выйти из добычных проектов на территории РФ».
С февраля многие иностранные компании, работающие в России в сфере добычи энергоносителей, объявили о своем уходе, но фактически этого до сих пор не сделали. Причины находятся разные — и масштаб их деятельности, и невозможность справедливой оценки бизнеса в условиях жестких страновых санкций, и скрытое нежелание покидать выгодный рынок. BP, Shell и Exxon Mobil публично отчитываются о многомиллиардных потерях из-за ухода из России, но фактически продолжают свое присутствие здесь. Невольно возникает мысль, что главными выгодоприобретателями указа Путина являются именно эти глобальные корпорации. Теперь как минимум до конца года они избавлены от головной боли, связанной с объяснением у себя на родине, почему они до сих пор не покинули Россию.
